Неточные совпадения
В окна, обращенные на лес,
ударяла почти полная луна. Длинная белая фигура юродивого с одной стороны была освещена бледными, серебристыми лучами месяца, с другой — черной тенью; вместе с тенями от рам падала на пол, стены и доставала до потолка. На дворе караульщик стучал
в чугунную доску.
В потолок сверху трижды
ударили чем-то тяжелым, ножкой стула, должно быть. Туробоев встал, взглянул на Клима, как на пустое место, и, прикрепив его этим взглядом к
окну, ушел из комнаты.
Немного выше своих глаз Самгин видел черноусое, толстощекое лицо, сильно изрытое оспой, и на нем уродливо маленькие черные глазки, круглые и блестящие, как пуговицы. Видел, как Любаша, крикнув, подскочила и
ударила кулаком
в стекло
окна, разбив его.
Она не ответила. Свирепо
ударил гром,
окно как будто вырвало из стены, и Никонова, стоя
в синем пламени, показалась на миг прозрачной.
— Да, жук… большой, темный… Отлетел от
окна и полетел… по направлению, где корпус. А месяц! Все видно, как днем. Я смотрел вслед и некоторое время слышал… ж — ж-ж… будто стонет. И
в это время на колокольне
ударили часы. Считаю: одиннадцать.
Слепой смолкал на минуту, и опять
в гостиной стояла тишина, нарушаемая только шепотом листьев
в саду. Обаяние, овладевавшее слушателями и уносившее их далеко за эти скромные стены, разрушалось, и маленькая комната сдвигалась вокруг них, и ночь глядела к ним
в темные
окна, пока, собравшись с силами, музыкант не
ударял вновь по клавишам.
Илюшка продолжал молчать; он стоял спиной к
окну и равнодушно смотрел
в сторону, точно мать говорила стене. Это уже окончательно взбесило Рачителиху. Она выскочила за стойку и
ударила Илюшку по щеке. Мальчик весь побелел от бешенства и, глядя на мать своими большими темными глазами, обругал ее нехорошим мужицким словом.
Ударил ли он шашкой слона или только замахнулся, но Мамлик остервенел и бросился за городовым, исчезнувшим
в двери будки. Подняв хобот, слон первым делом сорвал навес крыльца, сломал столбы и принялся за крышу, по временам поднимая хобот и трубя. Городовой пытался спастись
в заднее
окно, но не мог вылезть: его толстая фигура застряла, и он отчаянно вопил о помощи.
— Не выкидывайте, зачем? — остановил Николай Всеволодович. — Он денег стоит, а завтра люди начнут говорить, что у Шатова под
окном валяются револьверы. Положите опять, вот так, садитесь. Скажите, зачем вы точно каетесь предо мной
в вашей мысли, что я приду вас убить? Я и теперь не мириться пришел, а говорить о необходимом. Разъясните мне, во-первых, вы меня
ударили не за связь мою с вашею женой?
Малюта вышел. Оставшись один, Максим задумался. Все было тихо
в доме; лишь на дворе гроза шумела да время от времени ветер, ворвавшись
в окно, качал цепи и кандалы, висевшие на стене, и они,
ударяя одна о другую, звенели зловещим железным звоном. Максим подошел к лестнице, которая вела
в верхнее жилье, к его матери. Он наклонился и стал прислушиваться. Все молчало
в верхнем жилье. Максим тихонько взошел по крутым ступеням и остановился перед дверью, за которою покоилась мать его.
Чашки поочередно наливаются чаем, и самовар начинает утихать. А метель разыгрывается пуще и пуще; то целым снежным ливнем
ударит в стекла
окон, то каким-то невыразимым плачем прокатится вдоль печного борова.
Отец подошёл к
окну и,
ударив себя кулаком
в грудь, внушительно заговорил...
Окно в его комнате было открыто, сквозь кроны лип, подобные прозрачным облакам, тихо сияло лунное небо, где-то далеко пели песни, бубен бил, а
в монастыре
ударяли в колокол печально ныла медь.
Дважды
ударил колокол, — вздрогнув, заныли стёкла
окон, проснулся ночной сторож, лениво застучала трещотка, и точно некто ласковый, тихонько вздохнув, погладил мягкой рукою деревья
в саду.
Свет
окна сполна
ударял тогда
в лицо двух стариков.
Эге! Вдруг слышу, кто-то около сторожки ходит… подошел к дереву, панского коня отвязал. Захрапел конь,
ударил копытом; как пустится
в лес, скоро и топот затих… Потом слышу, опять кто-то по дороге скачет, уже к сторожке. Подскакал вплоть, соскочил с седла на землю и прямо к
окну.
Настала ночь. Взошедшая луна,
ударяя в стекла
окна, кидала на пол три полосы бледного света.
В воздухе было свежо; с надворья пахло померанцами и розой.
В форточку, весело гудя, влетел ночной жук, шибко треснулся с разлета о стену, зажужжал и отчаянно завертелся на своих роговых надкрыльях.
Мурзавецкий (
в окно,
ударяя ладонью себя по груди). Тамерлан, соте, соте!
Вадим привстал; луна
ударяла прямо
в слуховое
окно, и свет ее, захватывая несколько измятых соломинок, упадал на противную стену, так что Вадим легко мог рассмотреть на ней все скважины, каждый клочок моха, высунувшийся между брусьями; — долго он не сводил глаз с этой стены, долго внимал звукам отдаленной песни — …наконец они умолкли, облако набежало на полный месяц…
Врешь, нагоню, уморю
в тюрьме! — говорил Мановский, ходя взад и вперед по комнате, потом вдруг вошел
в спальню, там попались ему на глаза приданые ширмы Анны Павловны; одним пинком повалил он их на пол,
в несколько минут исщипал на куски, а вслед за этим начал бить
окна, не колотя по стеклам, а
ударяя по переплету, так что от одного удара разлеталась вся рама.
Погода эти дни была дурная, и большую часть времени мы проводили
в комнатах. Самые лучшие задушевные беседы происходили
в углу между фортепьяно и окошком. На черном
окне близко отражался огонь свеч, по глянцевитому стеклу изредка
ударяли и текли капли. По крыше стучало,
в луже шлепала вода под желобом, из
окна тянуло сыростью. И как-то еще светлее, теплее и радостнее казалось
в нашем углу.
Драпировка над
окнами была
в китайском вкусе, а вечером, или когда солнце
ударяло в стеклы, опускались пунцовые шторы, — противуположность резкая с цветом горницы, но показывающая какую-то любовь к странному, оригинальному.
Я сам помню, как однажды
в сумерки, когда отец мой со священником Петром сидели у
окна в кабинете, а Голован стоял под
окном и все они втроем вели свой разговор
в открытые на этот случай ворота вбежал ободранный Горностай и с криком «забыл, подлец!» при всех
ударил Голована по лицу, а тот, тихонько его отстранив, дал ему из-за пазухи медных денег и повел его за ворота.
Я видел пока только две ноги, свешенные с панели
в углубление пред
окном. Они висели и странно болтались,
ударяя пятками по кирпичной стенке ямы, как бы ища себе опоры.
Так подойди ж и бердышем своим
Ударь в престол! Чего дрожишь? Иди —
Ударь в престол!
Часовой подходит к престолу.
Стой! Воротись — не надо!
Я над тобой смеялся! Разве ты
Не видишь, трус, что это месяц светит
Так от
окна? Тебе и невесть что
Почудилось?.. Смотрите же вы оба:
О том, что здесь вы слышали сейчас
Иль видели, — молчать под смертной казнью!
Вы знаете меня!
В эту минуту
ударил сильнейший гром, так что задрожали все
окна.
Взошедши
в нее, раздраженный и недовольный собою, сел к
окну и смотрел, как монахи вели Феодора к воротам, наперерыв осыпая бранью, как вытолкнули его; все было к Феодору немилосердно, даже старый привратник
ударил его тростью. Феодор терпел все, защищая ребенка и как будто взором говоря: «Он-то чем виноват?»
Вот и выезд
в поле и последний домишко — без одного деревца вокруг, без забора; весь он остро наклонился вперед, и стена и крыша, как будто кто сильною ладонью
ударил его
в спину, и ни
в окнах, ни около — ни одного человека.
Он снял шлем, потер висок, подумал, глядя
в стекло, и вдруг яростно
ударил шлем оземь, так, что по комнатам пролетел гром и стекла
в шкафах звякнули жалобно. Тугай сгорбился после этого, отшвырнул каску
в угол ногой и зашагал по ковру к
окну и обратно.
В одиночестве, полный, по-видимому, важных и тревожных дум, он обмяк, постарел и говорил сам с собой, бормоча и покусывая губы...
И
в сумерки,
в тот самый час заветный,
Когда шарманка пела под
окном,
Я
в зал пустой прокрался неприметно,
Чтобы мечтать о подвиге моем.
Но голову ломал себе я тщетно
И был готов
ударить в стену лбом,
Как юного воображенья сила
Нежданно мне задачу разрешила.
Но тут же он вспомнил тот поток горячего света, что днем вливался
в окно и золотил пол, вспомнил, как светило солнце
в Саратовской губернии на Волгу, на лес, на пыльную тропинку и поле, — и всплеснул руками, и
ударил ими себя
в грудь, и с хриплым рыданием упал вниз на подушку, бок о бок с головой дьякона.
Андрей Николаевич сидел у
окна и настойчиво смотрел на улицу, но она была все так же безлюдна и хмура, и
в покосившемся домике продолжала
ударять о стену отвязавшаяся ставня, точно загоняя гвозди
в чей-то свежий гроб.
Опять ее плечи задрожали от смеха и показалось ей, что
в комнате запахло полынью и будто
в окно ударила ветка.
Илька
ударила по арфе. Цвибуш топнул ногой и поднес к подбородку скрипку. Рабочие, услышав музыку, обернулись. Красная физиономия
в окне открыла глаза, нахмурилась и поднялась выше. Позади красной рожи мелькнуло женское лицо, мелькнули руки…
Окно распахнулось…
Поезд уходил. Таня и Токарев высунулись из
окна. Мужики сбегали с платформы. Сторож, размахнувшись,
ударил одного из них кулаком по шее. Мужик втянул голову
в плечи и побежал быстрее. Изогнувшийся дугою поезд закрыл станцию.
Через низкие ограды садов, пригнувшись, скакали всадники
в папахах, трещали выстрелы, от хуторов бежали женщины и дети. Дорогу пересек черный, крючконосый человек с безумным лицом, за ним промчались два чеченца с волчьими глазами. Один нагнал его и
ударил шашкой по чернокудрявой голове, человек покатился
в овраг. Из
окон убогих греческих хат летел скарб, на дворах шныряли гибкие фигуры горцев. Они увязывали узлы, навьючивали на лошадей. От двух хат на горе черными клубами валил дым.
С заворота улицы ветер
ударяет в угол дома; старые бревна трещат; гул погоды проносится мимо
окна и кидает
в него горсти снега.
Вот какая-то деревушка, ни одного огонька
в ней. Опять лес, поле, опять сбились с дороги и кучер слезал с козел и танцевал. Тройка понесла по темной аллее, понесла быстро, и горячая пристяжная била по передку саней. Здесь деревья шумели гулко, страшно, и не было видно ни зги, точно неслись куда-то
в пропасть, и вдруг —
ударил в глаза яркий свет подъезда и
окон, раздался добродушный, заливчатый лай, голоса… Приехали.
Ударили в звонок. Лиза посмотрела
в окно, вскричала...
День был яркий. Солнце как раз
ударяло в закрытые
окна кабинета и маленькие полосы света едва освещали обширную комнату, пробиваясь по бокам темных штор.
В стену так
ударило, что стены задрожали, косяк у
окна разлетелся
в щепы, и осколком своротило лицо у одного ратника.
И он вышел, покашливая. Потом я видел
в окно, как он сам около конюшни запрягал лошадей. Руки у него дрожали, он торопился и оглядывался на дом; вероятно, ему было страшно. Затем он сел
в тарантас и со странным выражением, точно боясь погони,
ударил по лошадям.
Она вздрогнула, точно
ударили по ней самой, и проснулась. Быстро вскочила она с постели, оделась, распахнула
окно, выходящее
в сад, села у него и задумалась.
— Я выпью, давай бутылку рому! — закричал Пьер, решительным и пьяным жестом
ударяя по стулу, и полез
в окно.